Баскские сказки

Ну, вот как всё было. Как повелось на этом свете, жила в деревне мать с сыном. Бедно было в доме. И пришёл день, когда сын (а его-то и звали Попугайчиком) говорит матери: – Матушка! Пойду я по свету, посмотрю, кто как живёт, и узнаю, на что я гожусь, зачем на свет родился. Мать заплакала, но отпустила сына. Идёт Попугайчик, идёт, много стран прошёл, но нигде не остановился.
Вот пришёл он в большой город и спрашивает, не нужен ли здесь в королевском дворце слуга (в том городе, как водится, стоял королевский дворец). Люди ему говорят:
– Нужен нашему королю садовник. Старого-то на днях схоронили.
Попугайчик обрадовался: знает, мол, как с мотыгой обращаться, а остальному научится. Так и вышло. Научился. А так как был этот Попугайчик и собой хорош, и учтив, то он в королевском дворце так садовником и остался. И всем он там нравился, даже принцесса смотрела, как Попугайчик в саду работает.

Ты уже знаешь, что было это всё тогда, когда звери ещё разговаривали и люди понимали их язык. Так вот, медведей, волков, лис и других зверей водилось тогда в Пиренеях видимо-невидимо. И у каждого зверя было имя. Волка звали Отсоа, лиса звали Акерйа, а ласточку, что несёт в дом человеку добрую весть, звали Гори-Гори. Правила тогда всеми зверями в горах королева пчёл Эрлеа. Самой мудрой и самой старой была она в Пиренеях, и все звери подчинялись её мудрому слову. И был в те времена такой закон: зверь не трогает человека, который живёт рядом с ним на склонах гор.
«Очень уж человек слаб и глуп! – говорили звери. – Мы не будем нападать на негопервыми, но если он нарушит этот договор, то пусть пеняет на себя самого».
И все звери согласились с этим решением, и горный орёл Чори-Белача – самая справедливая и мудрая птица во всей Басконии, которая всё видит, всё знает и всё помнит, – записал этот закон своими крыльями на листах небесной книги.

Дело было в Истурице. Как уж повелось на свете, жил тут один крестьянин. Плохо жил. С голодом и холодом дружил, а достаток в свой дом никак зазвать не мог.
И вот приходит к нему в полдень сборщик податей.
– Объявляю тебе, – говорит, – что завтра беру весь урожай, что остался на корню в поле. Твоё только то, что дома. Что ночью соберёшь, то – твоё.
Опечалился крестьянин. Обхватил голову руками, что делать, не знает. Да и правда: сколько ему за ночь убрать?
Но вот что крестьянин придумал. Дед его говорил, что если ламиньяков позвать, хлебом и сыром угостить, помочь попросить, то, еслиу них настроение хорошее, помогут. А узнать, какое у них настроение, просто: надо спрятаться и послушать, что за песню они поют, когда идут в гости. Если идут-переваливаются и «Чирин-чирин-чирин» поют, просить можно о чём угодно, а если «Фиргулин-фиргулин» бормочут, то проси не проси, всё равно прока не будет.

Есть такие в Басконии существа – ламиньяки, не люди и не нелюди, ламиньяки – одно слово. Ростом они не велики, да такие неуклюжие, что всё время с ними что-нибудь случается: кто руку в двери прищемит, кто о камень споткнётся – с горы упадёт, а кто и вовсе на ровном месте растянется. Родились ламиньяки ещё до того, как появились на земле люди. С людьми жить ла-миньякам неудобно, да с земли не уйти, потому что всё время они что-то на ней забывают. Такая уж у ламиньяков судьба: за какое дело ни примутся, до конца не доделают. Говорить начнут – самые нужные слова забудут, с людьми по-хорошему дело заведут, да обязательно рассорятся.
Ламиньяки живут в Басконии везде, прав-да, любят уголки, где трава повыше и болота есть небольшое. Зелёную ряску, что плавает на болоте, баски до сих пор называют «рубан-ками ламиньяков», и сказки про них тоже вез-де рассказывают.
Лик стоит на краю ущелья, и надо было жителям Лика построить через это ущелье мост.

Ты думаешь, что Луна, которая восходит на новом небе, всегда была такой? Нет. Старые люди в Пиренеях помнят, что не было на ней ни пятнышка, ни тени, светлая, чистая, как только что вымытая тарелка, поднималась она над горами. А в те ночи, когда Луна смотрела во все глаза на Землю, гулял по Пиренеям Северный ветер – Трамонтана. Сердитый это ветер, добра от него не дождёшься: то снегом глаза засыплет, то за шиворот пыли накидает, то с дороги сгонит. И что самое плохое, не терпел Трамонтана, когда его бранят. Что ни делает, всё хорошо, всё ему позволено. И вот однажды дул Трамонтана всю ночь напролёт, овец заморозил, людей в дома загнал, за дровами выйти и то не пускает. Вот и кончилось терпение у одного баска, который жил в деревне недалеко от Полуденного пика. Вышел Пиар – так его звали – за порог, поднял к небу лицо да как начал Трамонтану бранить, чуть не силами помериться зовёт... Услыхал Трамонтана, как бранит его Пиар.

Не так давно это было, да и не так недавно. Жил в деревне под названием Дэв, что стоит на самом берегу Бискайского залива, рыбак по имени Томас. Все бухты, буруны, рифы и мысы по побережью от Альгорты до Биаррица знал он наизусть, с закрытыми глазами мог вести свою лодку, куда хотел. Нрав у него, правда, был крутой, но справедливый. И путешествовал он много, и рыбаком был умелым, но в тот год ему не везло.
Взял тогда Томас в свою команду мальчишку по имени Билинч. И сначала все решили, что это он, Билинч, принёс рыбакам несчастье, но потом поняли: не в Билинче дело. Первыми приходили они на место лова, а в сети их попадала только дохлая рыба. Лодки,что шли рядом, ломились от улова, а Томас с друзьями возвращался домой с пустыми руками. И так продолжалось не день и не два, а все долгие месяцы лова. Ломали голову рыбаки, думали, что стряслось, чем они море разгневали, но придумать ничего не могли.