Бирманские сказки

Как-то царь Лев созвал всех зверей и сказал:
– Когда я выхожу на охоту, всех вас охватывает слепой страх, а между тем, чтобы утолить голод, я убиваю только одного из вас. Если вы согласитесь выделять на мой стол каждый день одного из вас, это будет лучше для всех. Вы освободитесь от страха и неуверенности, а мне не нужно будет ходить на охоту.
Так и порешили. Едва занималось утро, как ко Льву уже являлась очередная жертва. Между собой звери договорились, что каждый вечер они будут тянуть жребий.

Жил некогда в одной деревне лентяй по имени Ба-ду. Этим своим пороком он отличался с самого раннего детства. Однако Баду был не простым лентяем, а особенным, он никогда не отказывался исполнить то, что ему поручали, но, отправившись туда, где его ждала работа, ничего не делал – просто валял дурака.

В далекие-далекие времена у входа в пагоду Шве-зигоун, что находится в Пагане, стояли огромные чхинтеи (Чхинтей – по-бирмански «лев». Фигура чхинтея – льва с крыльями на спине – устанавливается у входа в пагоду). Однажды город с быстротой молнии облетела молва: когда глаза чхинтеев покраснеют, страну постигнет тяжкое бедствие. Невежественные горожане слепо верили тревожным слухам, и с наступлением рассвета каждый устремлялся к роковому месту, дабы первому увидеть страшное предзнаменование и как можно надежнее избежать катастрофы.

Жили когда-то давным-давно в одной деревне муж и жена с единственным сыном. Семья была зажиточной, поэтому родители с самого раннего детства страшно баловали сына, и рос он бездельником и лентяем. В деревне все называли его не иначе, как Маун Пьин, что означает «лентяй».

В незапамятные славные времена случалось людям иной раз бывать на Луне. Небо тогда покрывало Землю словно перевернутый вверх дном горшок. Оно, казалось, было так близко от земной поверхности, что человек верил: если взобраться на высокую гору, то длинным бамбуковым шестом легко можно его коснуться. Поэтому и общение с небесными духами было делом несложным. Ведь они обитали на небе, и, чтобы поговорить с ними, достаточно было либо взобраться на вершину высокой горы, либо искать их у ее подножия в деревнях.

В одной деревне поженились вдова и вдовец. Женщина была и ладная и пригожая, да только готовила она из рук вон плохо. Как заладит одно и то же: с утра готовит нгапи, вечером нгапи – только это блюдо и знала.
Не вытерпел муж и стал ее бранить.
– Свою первую жену ты, наверное, любил. А меня вечно ругаешь, – закричала женщина.
– А ты чего ревешь, словно я тебя поколотил? Прежде ты говорила, что я на свете самый хороший!
– Как же мне не плакать? Ведь от слез красота прибавляется.

Когда-то давным-давно жили в глухой деревушке муж и жена. Работали они с раннего утра до поздней ночи в поле, от своих рук кормились и одевались, и не было у них ни нужды, ни времени ездить в город. За скромный и тихий нрав соседи прозвали их Маун Швей Йоу и Мэ Швей Йоу (Швей Йоу – святая простота (бирм.)).

Жили некогда на свете богатые муж и жена, и был у них один-единственный сын. Был он с самого детства большим озорником, и любящие родители ласково называли его Тей Наун, что означает «Глупыш».
Шли годы. С возрастом Тей Наун не остепенился, и имя это осталось за ним навечно.
И когда в деревне что-нибудь случалось, все знали, что тут не обошлось без участия Тей Науна: он был зачинщиком всех скандалов.

Вздумалось однажды Ко Пвей Ли отправиться в другой город. Было это в разгар прохладного сезона, дул холодный северный ветер, а Ко Пвей Ли, как назло, не захватил с собой ничего теплого. Продрогший до костей, обратился он к своему попутчику У Сей Тоу с просьбой, чтобы тот пустил его под свое покрывало. Но скаредный У Сей Тоу в ответ грубо обругал Ко Пвей Ли, а в просьбе наотрез отказал.

Жил в одной деревне лекарь по имени Пау-ту.
Позвали его как-то к больному. Пришел лекарь, осмотрел больного и прописал лекарство:
– Тут, – говорит, – одна часть горького и десять частей меда – принимай аккуратно, и ты непременно поправишься.
Больной испугался, что лекарство горькое, и отказался его пить. Тогда лекарь решил показать пример:
– Вот как надо, вот как надо, – приговаривал он и незаметно выпил целую бутылку.